Уважаемый Вячеслав Викторович, уважаемые коллеги! Сегодня, 17 марта, годовщина всесоюзного референдума. Тогда 80 процентов наших сограждан — жителей Советского Союза пришли на референдум, 78 процентов проголосовали за сохранение единой страны — и вы помните, как, к сожалению, поступили с народным волеизъявлением. И не случайно именно тогда на определённых территориях наметилась твёрдая тенденция к верности единству: вспомните, как голосовали в Абхазии, в Южной Осетии, в Крыму, в Донбассе — под 90 процентов за единую страну! В этом смысле совершенно, на мой взгляд, не случайно то, что сегодня же мы отмечаем годовщину подведения итогов крымского референдума, который состоялся три года назад, и тогда же вспыхнуло народное восстание, началась «русская весна» на юго-востоке, в Донбассе, и я ещё раз твёрдо, настойчиво призываю все фракции объединиться, создать межфракционную группу друзей Донбасса.
Но я сейчас не об этом: я хотел бы поговорить с вами на тему, которой посвящены письма, приходящие мне каждый день, — это тема заключённых, миллионов людей, тема невода неволи. Этот невод тащит бесчисленное количество живых душ, но это не мойва — это реальные люди, страдающие, которые нуждаются в нашей поддержке и защите.
К сожалению, так сложилось, что у нас меньше одного процента оправдательных приговоров. Вы понимаете, что это означает? Это значит, что если ты попался, то почти со стопроцентной вероятностью тебя разжуют и проглотят, — и это трагедия! А ведь в нашей стране были прецеденты, когда можно было защитить человека, и процент оправдательных приговоров был гораздо выше: после судебной реформы Александра II в судебных разбирательствах стали участвовать двенадцать присяжных, даже если человеку грозило чуть больше года; в советское время — при всех трагичных эпизодах — в суде участвовали два народных заседателя, а тяжкие преступления разбирали три профессиональных судьи. Сейчас практически нет ситуаций, когда может защитить коллегия присяжных, в судах первой инстанции приговор выносится одним судьёй, единолично. Вот конкретные цифры: свыше 100 тысяч человек — в СИЗО, почти 650 тысяч отбывают наказание — это и статистика прошлого года, и нынешние условия.
Эта тема — тема неволи — всегда трогала и пронзала сердца русских литераторов, от Пушкина до Шаламова, об этом и сюжет знаменитой картины художника-передвижника Николая Ярошенко «Всюду жизнь», ведь действительно всюду жизнь и всюду беда и страдание: эти люди, арестанты, из-за решётки подкармливают крошками хлеба голубей, а на самом деле подпитывают собственную надежду — надежду на избавление. Так хотелось бы, чтобы мы с вами были действительно народными депутатами, а значит, слышали и понимали народную боль и беду! Люди говорят: чем слабее ты, чем меньше, тем больше вероятность, что попадёшь в так называемые места не столь отдалённые, — с сильным не борись, с богатым не судись. Мы молодцы: Государственная Дума принимает обращения по поводу конкретных людей, по поводу отдельных маленьких судеб — очень важна эта живая взаимосвязь с нашими гражданами! Я с этой трибуны, вы помните, рассказывал вам про Евгению Чудновец: по-разному реагировали люди, но в целом разные фракции проявили солидарность, активно выступила наша фракция — фракция КПРФ, другие поддержали, поддержала Оксана Пушкина, и в результате долгих усилий мы освободили женщину, которую посадили за её неравнодушие, всего лишь за то, что она в сети «ВКонтакте» сделала репост издевательств над ребёнком. Ну куда это годится?! Как такое может происходить?! Но это единичный случай, когда мы проявили солидарность.
Я надеюсь, что сейчас меня слышат, обращают внимание на мои слова, поэтому хочу затронуть одно очень важное дело, о котором помалкивают. Это дело нескольких неравнодушных патриотов нашего Отечества, к ним можно относиться по-разному, знать их или не знать, считать их взгляды экзотическими или утопическими. Есть такой Юрий Мухин, главред запрещённой газеты «Дуэль», и есть его сотоварищи — журналист «РБК» Александр Соколов, Валерий Парфёнов и Кирилл Барабаш. Эти люди всего лишь создали инициативную группу по проведению референдума об ответственности власти — придумали, может быть, утопическую идею провести референдум об ответственности власти. Они все патриоты и донбасских республик, и Крыма. Юрия Мухина арестовали, сейчас удалось его хотя бы под домашний арест перевести. Остальные названные мною молодые граждане уже второй год томятся в Москве в СИЗО всего лишь за свою инициативу, и я отвечаю за свои слова. Видимо, кто-то хочет получить звёздочку, кто-то пытается получить повышение, фабрикуя такие дела. Давайте проявим мужество и пойдём на опережение, в том числе по отношению к массмедиа, которые зачастую замалчивают дела неравнодушных патриотов, тех, кто не попадает в мейнстрим-тусовочки. Давайте поддержим — поддержите меня, коллеги, — давайте освободим этих людей, это будет важное политическое событие!
Я хочу сказать ещё и о другом — о простых, обычных людях, о социальном неблагополучии, как это часто называют у нас в стране, и хочу внести в Государственную Думу два конкретных предложения. Первое — принять скорее закон о том, чтобы один день, который человек проводит в СИЗО, считался за полтора дня в колонии общего режима и за два дня в колонии-поселении. Этот законопроект уже принят в первом чтении — сейчас Государственная Дума, слава богу, стала мобильнее, стала работать быстрее, эффективнее, так давайте же примем его окончательно! Огромное количество стран такое решение уже приняли, это проявление гуманизма по отношению к людям, потому что в тюрьме сидеть, конечно же, гораздо тяжелее, чем на зоне. Давайте проявим милосердие! И второе предложение — объявить амнистию к столетию двух революций. Мы можем быть левыми, мы можем быть правыми — любых взглядов, но Россия дважды в XX веке теряла свою государственность: как Российская Империя и как Советский Союз. На мой взгляд, это было связано с гнилостностью элит, что приводило к расколу. Важнейший урок из истории XX века — человеколюбие, вменяемость, милосердие, законность!
Давайте сейчас обратим внимание на тех, кто сидит за так называемые мелкие кражи, — таких людей немало в нашей стране. В прошлом году по части первой статьи 158 УК было осуждено свыше 33 тысяч человек — у меня на руках эта статистика, например: Белгородская область, человек, в одиночку воспитывающий троих детей, вынес несколько плиток шоколада и два флакона шампуня; старик-пенсионер вынес немного продуктов из магазина — и их приговаривают к реальным срокам. Виноваты? Виноваты, но они, что называется, первоходки, несчастные люди, которым нужно посочувствовать, которых нужно поддержать, а у нас, к сожалению, берут и превращают таких людей либо окончательно в жертв, либо в закоренелых преступников.
Призываю всех подумать над проектом постановления об амнистии в отношении тех, кто провинился в столь незначительной мере, а также тех, кто осуждён по так называемой антиэкстремистской статье 282 УК. Если кто-то призывает к насилию — да, должен отвечать, но я получаю огромное количество писем из провинции: репостнул, лайкнул — в тюрьму! Романтика! Человек нажал «сердечко» не там «ВКонтакте», не ту песню поставил в плейлист — и что, его теперь сажать за это?! Давайте освободим! Недаром эту статью называют «русская статья» — давайте освободим этих людей, не надо насаждать зло и насилие, больше человечности, больше милосердия!
Вот я говорил вам про наши гражданские юбилеи, а есть церковные святцы — вы знаете, каждый день церковь отмечает память тех святых, кто сидел в тюрьме. И сегодня, кстати говоря, поминаются такие святые: князь Василий Ростовский, мученик Павел, сестра его Иулиания. Тюрьма, заточение, мучения… это память наша общая.
И в заключение. Недавно президент поздравлял женщин стихами Константина Бальмонта, светлыми, прекрасными, волшебными стихами, но у поэта Бальмонта есть ещё тяжёлое стихотворение «В тюрьме»: «…Нас томительно стиснули стены тюрьмы, / Нас железное давит кольцо, / И как духи чумы, как рождения тьмы, / Мы не видим друг друга в лицо!» Мрачные стихи. Давайте видеть лицо нашего ближнего, давайте видеть лица миллионов людей, давайте видеть лица друг друга и слышать друг друга! Надеюсь, мои слова сегодня не прозвучали в пустоту.
Спасибо, друзья. (Аплодисменты.)
